Торонто, 1922 год. В одной из больничных палат лежали дети, которым оставались считанные дни до смерти. Все они страдали от диабетического кетоацитоза — острого метаболического осложнения сахарного диабета, которое характеризуется гипергликемией, гиперкетонемией и метаболическим ацидозом. Надежды на не было. Рядом с каждым ребенком были их родители. Только представьте - целая палата умирающих детей и рыдающих родителей.

И вот в какой-то момент в «палату смерти» вошли ученые из университета Торонто и стали вводить пациентам новый очищенный экстракт — инсулин. Когда они ввели новое никому не известное вещество последнему коматозному ребенку, первый ребенок начал пробуждаться. Буквально на глазах у изумленных родителей дети начинали оживать после диабетической комы. Доктору Фредерику Бантингу удалось вернуть с того света целую палату детей. Мы воспринимаем как данность лечение диабетиков, а ещё 100 лет назад их спасение казалось чудом.

Рассказывают, что сам великий мавританский правитель Андалусии обменял на безоар дворец в Кордове. Многие верят, но это, конечно, сказка. А вот что безоар стоил дороже золота и алмазов – чистая правда.

Как и многие драгоценные камни, безоары попадали в Европу с Востока, из Персии, где считались волшебными и исключительно почитались.

Камень имел бурую, грязно-белую, серую, коричневую окраску. Больше всего ценились безоары оливкового цвета.

Вот такие:

Ни блеска, ни красоты.

Но драгоценностями безоары признавались не за внешний вид, а за исключительно полезное свойство – их считали противоядием.

Вся история Востока и средневековой Европы нашпигована отравлениями. Взять хотя бы самых известных отравителей – Александра Борджиа, Марию Медичи и Джулию Тофанё с её Аква Тофана. Их знает каждый.

Но по дворцам и монаршим семьям таилось намного больше неузнанных и скрытых убийц. Никто не чувствовал себя в безопасности. Естественно, люди искали способы защититься.

Крупный безоар на подставке

Одним из них и стал безоар – уникальный камень, имеющий способность нейтрализовать мышьяк, любимый яд европейского Средневековья.

С XII века безоар начал распространяться по Европе с подачи мавританских врачей. По их советам требовалось опустить камень в чашу с отравленным вином; безоар втягивал в себя мышьяк, замещая его безвредным фосфатом. Принимали и настои, и порошок из безоара, из-за чего многие дошедшие до нас камни исцарапаны.

Небольшой безоар в золотом медальоне

Кроме отравлений, безоар считался средством против кучи разнообразных болезней, даже от чумы и меланхолии. В общем, полезнейшая штука в средневековом хозяйстве.

Иметь безоар стремился любой мало-мальски зажиточный человек. Небольшие камешки носили при себе в медальонах и кольцах, как кулоны и подвески. Более крупные экземпляры заключали в драгоценные футляры и снабжали подставками.

Английская королева Елизавета I и шведский король Эрик XIV носили кольца с безоаром.

Китайское серебряное кольцо с безоаром

Безоаром лечили даже Габсбургов, носителей генетических заболеваний.

У царя Фёдора Алексеевича была серебряная чаша с безоаром в крышке. А его мачеху, царицу Наталью Кирилловну Нарышкину, выходили от отравления безоаровой водкой и святой водой.

Золотая чаша с прикреплённым безоаром

Патриарх Никон, русский церковный реформатор, носил безоар в рукояти посоха, опасаясь яда из рук старообрядцев.

Безоар, своевременно подаренный будущему кардиналу Ришельё, спас тому жизнь, избавив от довольно неприятной болезни.

До конца XVIII века безоар высоко ценился и служил отличным подарком.

Безоаровый кубок с крышкой

Персидский правитель Фетх Али в начале XIX века проиграл русско-персидскую войну. Прикинув, что армии нужна модернизация, шах в 1808 году обратился к Наполеону с просьбой о помощи. Посол привёз императору богатые дары, в том числе и три отменных безоаровых камня.

Наполеон союз принял, отправил в Персию эмиссаров, а вот безоары посчитал мракобесием и поручил химику Клоду-Луи Бертолле исследовать их.

Бертолле раздробил камни и показал Бонапарту растительную основу с покрывающими её минеральными отложениями. Император выкинул безоары в разожжённый камин.

Крупный, с кулак величиной, безоар на золотом подвесе

Как вы уже поняли, безоары – не настоящие камни. Это конкремент, то есть камнеподобное содержимое желудка или кишечника некоторых животных, преимущественно жвачных. Образуются они методом наслоения солей на случайно проглоченный клочок шерсти или непереваренные кусочки растений. Примерно так же образуется жемчуг. Лучшие безоары получали от безоаровых козлов, живших в единственном небольшом регионе Средней Азии.

Несмотря на практически поголовное истребление этих животных, безоары были крайне редки. Поэтому их часто подделывали, в том числе и с применением ядовитых веществ. Массовое распространение подделок и развитие наук, в частности – медицины, послужило поводом для отказа от использования безоаров. Теперь они – лишь раритет с исключительно музейной ценностью.

Безоар-кулон

Но история – большая шутница.

5 мая 1821 года Наполеон Бонапарт скончался после тяжёлой и продолжительной болезни. Симптомы указывали на отравление мышьяком. Слухи будоражили Европу больше ста лет. Точку поставили учёные университета Глазго в 1961 году. Сотрудники кафедры судебной медицины исследовали прядь волос низложенного императора и выявили невероятно высокое содержание мышьяка. Бонапарт действительно был отравлен. И кто знает, как повернулась бы история, останься у него хотя бы один шахский безоар?

Эта история началась с несчастной любви. Студент-медик из бедной семьи влюбился в дочь олигарха. Избранница и рада бы ответить взаимностью, но папаша не соглашался отдать дочь замуж «за нищеброда». Мог ли он знать, что через несколько лет этот юноша станет самым прославленным врачом Европы? Студента звали Доминик Ларрей.

Условие, выставленное отцом невесты было издевательски точным: к моменту возможной помолвки на счету жениха должно быть не меньше 100 тыс франков! Это более 1,5 млн современных американских долларов. Какой-нибудь голливудский киногерой при таком раскладе стал бы планировать преступление, но идеалы 18го века были другими. Доминик, в надежде обрести славу и состояние, отправился на войну в должности помощника полкового хирурга.

В первом же сражении он полез на передний край, и на своих руках вытащил из под обстрела 40 человек. Перевязывал, некоторых даже оперировал на месте, прямо под огнем, потом оттаскивал в тыл метров на 300. Воинские уставы того времени запрещали оказывать помощь раненым пока сражение не окончено – чтобы солдаты не отвлекались во время атаки. Поэтому врачи приходили к раненым лишь на утро после начала боя, а до того они сутками лежали на земле безо всякой помощи, часто в холоде и под дождем.

Ларрей знал: для раненого каждая секунда на вес золота! Ведь если помощь оказать вовремя, рана заживает как операционная – за 7-10 дней. Так и вышло: из тех спасенных 40 раненых выжили 36 – мировой рекорд военно-полевой медицины того времени! Тем не менее, за самоуправство доктора посадили на гауптвахту.

Для молодого хирурга стало уже очевидно, что быстро остановить кровотечение — это залог выживания. Оставалась придумать: как скорей доставить раненого на специально оборудованный операционный стол? Глядя на молниеносные маневры конной артиллерии, Ларрей предложил поставить на лафет вместо пушек.. носилки. Так родилась первая конструкция кареты скорой помощи. Это называлось «летучий амбуланс».

Идею приняли, изготовили несколько опытных образцов, и опробовали в условиях реального боя. Эффективность даже превзошла ожидания! Удачный опыт распространили на всю армию.

Генерал Бонапарт с полным основанием считал амбулансы своим новым оружием, которое есть лишь у французов. Впервые раненые массово возвращаются в строй. Стреляный вызывает уважение. Его слушают, когда он учит маскироваться, обращаться с оружием, а главное – быстро и безошибочно ориентироваться в бою. Много воюющая армия выигрывает войны ранеными, которые непрерывно повышают её квалификацию.

Всего за несколько лет Доминик Ларрей стал всемирно известен. В том числе и потому, что помогал не только своим, но и раненым солдатам противника. Зная об этом, вражеские генералы запрещали стрелять в его сторону, видя его на поле боя во главе группы «летучих амбулансов». Разбогатеть не вышло, но он все же получил свою невесту, поскольку ее отец счел важным близкое знакомство Ларрея с Наполеоном.

Заветные сто тысяч пришли к Доминику только в самом конце пути – их завещал ему низложенный император, умирая на острове святой Елены. Лишь имя Ларрея в списке наследников сопровождалось комплиментом – «Завещаю сто тысяч франков Ларрею – самому доблестному человеку из тех, что я знал».

На фото:
— «Portrait of Baron Larrey», работа Мари-Гийемин Бенуа (это, кстати, сестра невесты Доминика)
— Летучий амбуланс Ларрея. Акварель Эдмона Лажу, начало XX века.

И, да!.. Если понравился пост - можно подписаться на меня в телеге @DrGolovkov, там еще много таких.

Согласно распространённому мнению, раньше, чтобы определить, беременна женщина или нет, её мочу вводили подкожно лягушкам, и, если земноводное вскоре откладывало икру, это означало, что женщина ждёт ребёнка. Мы решили проверить, существовал ли такой необычный способ диагностики на самом деле.

(Спойлер для ЛЛ: правда)

Контекст. О подобной практике сообщают «Российская газета» и Wonderzine. О ней же пишет и рассказывает в своих лекциях кандидат биологических наук, популяризатор науки и ведущий подкаста «Голый землекоп» Илья Колмановский. Такой способ определения беременности называют тестом Хогбена по имени его первооткрывателя. Упоминания о нём на английском языке встречаются в журналах Smithsonian, The Atlantic и даже во многих научных и архивных статьях на PubMed.

Изобретатель теста — учёный Ланселот Хогбен, известный также созданием искусственного языка интерглосса. Он интересовался гормонами, их функциями и активно экспериментировал с введением различных гормонов подопытным животным. В 1927 году учёный переехал в Южную Америку и определился со своим фаворитом среди подопытных животных. Им стала когтистая лягушка — Xenopus laevis. Животное отличалось неприхотливостью к условиям обитания и довольно высокой продолжительностью жизни в неволе — до 30 лет. Хогбен настолько увлёкся ксенопусами, что даже назвал в их честь свой дом.

Лягушка вида Xenopus laevis. Brian Gratwicke, CC BY 2.0, via Wikimedia Commons

В 1930 году Хогбен ввёл ксенопусу экстракт из бычьего гипофиза, отметив в своих записях, что после этого лягушка отложила икру. На тот момент наука уже знала, что гипофиз отвечает за производство гормонов, регулирующих функции яичников, следовательно, во время беременности их концентрация изменялась. Хогбен и его коллега Чарльз Беллерби удостоверились, что без спаривания лягушка не откладывает икру спонтанно, следовательно, если после введения ей мочи женщины она откладывает икру, то это однозначно свидетельствует о том, что женщина беременна.

Согласно исследованию 1938 года, в котором «приняли участие» 150 подопытных животных, лягушки не дали ни одного ложноположительного результата и дали всего три ложноотрицательных (то есть не почувствовали наступившую беременность). Таким образом, тест Хогбена обладал довольно высокой чувствительностью. Как писал один благодарный врач в письме Хогбену и коллегам: «Из одного врача общей практики с многолетним стажем, одного гинеколога и лягушки права оказалась только лягушка». Дополнительным фактором, способствовавшим его распространению, стало то, что лягушек можно было использовать повторно всего лишь через неделю, что обеспечивало его высокую доступность, а результат теста можно было получить в течение суток.

Позже, в 1950-х, в СССР для определения беременности стали использовать не только самок, но и самцов, которые после введения мочи беременной женщины высеивали сперматозоиды. Более того, оказалось, что для этих целей пригодны не только ксенопусы, но и другие подвиды земноводных. Только в 1960-х появился химический лабораторный тест на определение беременности, а в 1967 году американка Маргарет Крейн придумала, как сделать тест максимально компактным и простым в использовании, чтобы женщины могли пользоваться им самостоятельно в домашних условиях. При этом в 2012 году был проведён публично последний на сегодняшний день тест Хогбена — лягушка по имени Лоретта получила мочу женщины, прошедшей недавно протокол ЭКО. Эксперимент сочетал в себе элементы перформанса, зрители имели доступ к прямой трансляции инъекции и дальнейшего наблюдения за лягушкой, все с нетерпением ждали, когда же лягушка отложит икру. Она не отложила. Проведённые вслед за этим три химических теста подтвердили правоту Лоретты — процедура ЭКО не увенчалась успехом.

Таким образом, нет никаких сомнений в том, что «лягушачий» тест, или тест Хогбена, существовал. Метод имел понятную механику и довольно широкую доступность. Сохранилось достаточно свидетельств в пользу того, что это работающая процедура, а не современная выдумка.

Наш вердикт: правда

Другие проверки

Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте. Традиционно уточняю, что в сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла), а в день обычно публикуем не больше двух постов.

Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в Simplecast, «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream.

Почитать по теме:

1. «Мужчины думали, что это аморально»: история изобретения теста на беременность

2. «Маленькая революция»: Как женщина придумала первый удобный тест на беременность